Меня выворачивало наизнанку, мучили постоянные головные боли, я шаталась при ходьбе, но это молниеносно проходило, как только я шла на прием к врачу. В итоге мы с мамой решили вызвать скорую и отправить меня в больницу, потому что она не могла видеть, как я медленно угасаю.
В больнице тоже не сразу поняли, что происходит. Сначала диагностировали гастрит, потом направили в неврологическое отделение и именно там, после МРТ головного мозга всё встало на свои места.
Опухоль была такого размера, что я ходила последние недели словно на краю смерти. Врачи были шокированы, как я еще могла улыбаться. Мне не говорили диагноз, сказали, что в моей голове есть некий червьмозжечка, которого неплохо бы удалить и все будет хорошо.
После операции прошел курс облучения и быстрое восстановление. В то время так и не был установлен настоящий диагноз. Я не брала академический отпуск, продолжала учиться в университете наравне со всеми.
В 2014 году произошел рецидив с поражением спинного мозга. Меня не рвало, как в первый раз. У меня просто отнялась правая нога, и я не могла сама уже ходить.
После МРТ обнаружили три метастаза в спинном мозге. Врачи снова назначили облучение, затем восемь курсов монохимиотерапии. Но метастазы не ушли. Тогда я получила направление на консультацию к детскому онкологу.
Детский онколог была в шоке от моего лечения. Как оказалось, моя опухоль именно детская и меня лечили абсолютно неправильно. И чтобы хоть как-то мне помочь, она назначила пересадку костного мозга и, наконец, рассказала, что это рак, а не просто безобидная опухоль. Я была в шоке, конечно. Я не держу зла на врачей, которые неправильно меня лечили, я просто не понимаю, почему им было сложно посоветоваться с детскими онкологами и лечить меня по детским протоколам.