Я 2 года ходила с непоставленным диагнозом. В области ключицы была припухлость и было понятно, что это воспалённые лимфоузлы. Мне сделали биопсию, крайне непрофессионально, делали простые хирурги. Потом уже мы узнали, что процедуру должны были делать онкологи. Место операции гноилось, в итоге шов зарос, и это место увеличилось чуть ли не в два раза. Врачи говорили: «не страшно, рассосётся». Точно не помню уже как долго, но около года мы ходили по врачам, пытаясь понять, откуда у меня такое болезненное состояние, слабость, нескончаемые простуды, сонливость, и всё та же припухлость. Врачи объясняли это все плохим иммунитетом и выписывали витамины (в итоге оказалось, что мне ни в коем случае нельзя было пить витамины, так как они положительно влияют на саму болезнь).
Через знакомых мы попали в частую клинику к очень хорошему врачу. Там выяснилось, что вся кровь у меня в гное из-за неудачной биопсии. Около полугода мне только прочищали кровь, затем Красовский Сергей Сергеевич (мой лечащий врач в частной клинике) вызвал из взрослой онкологии хирурга онколога. Тот мне сделал в частном порядке биопсию, спустя пару дней мне поставили диагноз «Лимфома Ходжкина» . Лишь благодаря Сергею Сергеевичу меня положили в больницу без дополнительных анализов и в ближайшее время начали химиотерапию. Хочу отметить, что детские врачи-онкологи в моем городе крайне безответственные. После химиотерапии меня ждала лучевая терапия, которая должна была пройти в Москве. Мой лечащий врач в гематологии должна была заниматься моими документами, поставить меня на очередь на получение лучевой терапии, и, как оказалось спустя 5 месяцев, она не делала ничего вообще. В итоге все делала моя мама. За месяц, с горем пополам, она положила меня в Детский Онкологический комплекс Дмитрия Рогачева, за что я ей бесконечно благодарна. Пожалуй, это лучшая больница из всех, в каких я когда либо была. Персонал, врачи — все работники этой больницы были крайне компетентны, внимательны и доброжелательны. Этот месяц мы провели в великолепной палате-квартире. У нас была своя комната с ванной. Была так же общая кухня, но я ею почти и не пользовалась. Во время лучевой терапии я почти ничего не ела, пила по пять литров воды в день и в основном лежала.